Я сейчас прочитал, в 320 номере газеты "Н.И.Меркушкину, Главе Республики Мордовия", что Эрзянин Минин организовал в 1612 году освобождение Москвы от польских интервентов и спас Россию.
А найдётся тот Минин, который вернет национальный язык Эрзянь Мастор?
Отправлено: 08.01.10 15:11. Заголовок: Первое письменное св..
Первое письменное свидетельство с упоминанием о мордве датируется VI в. и встречается в труде византийского епископа Иордана “Готика”. Нам известно, что это - время великого переселения народов, (условное название совокупности этнических перемещений в Европе 4—7 вв.), когда на исторической арене появляются гунны. Двинувшись с Приуралья, они около 370 перешли Волгу и затем вместе с покорёнными ими аланами обрушились на готов, занимавших Северное Причерноморье. Гунны (греч. Hunnoi, лат. Chunni, Hunni) - кочевой народ, сложившийся во 2— 4 вв. в Приуралье из тюркоязычных хунну. Те, в свою очередь, кочевой народ, сложившийся в Центральной Азии в начале 1-го тыс. до н. э. из монголоидных аборигенов и европеоидных выходцев из Северного Китая, прикочевавших во 2 в. из Центральной Азии (БСЭ). Гунны мн. 1) Кочевые племена, сложившиеся во II-IV вв. в Приуралье из тюркоязычных хунну и местных угров и сарматов. 2) Представители этих племен. 3) перен. Жестокие, невежественные люди. (Автор Т. Ф. Ефремова). Таким образом, первое упоминание о «морденс» совпадает с гуннским нашествием и появлением на берегах Волги тюрко-язычных народов с монгольскими чертами народа. В том, что мордва-мокша имела и имеет монгольские черты - в этом нет ни какого сомнения. «По своему антропологическому облику древние финно - угры принадлежали к уральской расе. В процессе продвижения в западном направлении и смешивании с европеоидным населением они в разной степени европеизировались» (Н.Ф. Мокшин книга «Мордва» стр. 44). О двух типах мордвы-мокши, свидетельствуют и антропологические исследования, проведенные К.Ю.Марком. Темный грациальный, узколицый, европеоидный тип мордвы-мокши, - преобладает на юго-западе Мордовии. Субуральский тип,- мордвы мокши доминирует на северо-западе Мордовии. Мордовские ученные безосновательно заявляют, что якобы 1500-1700 лет (время гуннского нашествия) тому назад мордовский народ, согласно одной научной теории, имел единую культуру и разговаривал на одном общемордовском языке. При этом привести в качестве подтверждения саму эту теорию, ознакомив с её доказательной базой, себя не утруждают. Однако вынужден заметить, что эта бездоказательная «теория» всего лишь предположение, а не факт. Тем не менее, с помощью подобный ложных теорий мордовские историки пытаются привязать происхождение мордвы-мокши к городецкой культуре, то есть сфальсифицировать родство эрзя и мордвы-мокши. Для этой же цели из истории было полностью изъято первое военное столкновение мокшан с эрзянами во времена гуннского нашествия. Тем самым было положено начало общей истории мордвы-мокши с эрзянским народом как одной общностью, под объединяющим названием мордва. Преследуемая цель мордовскими историками была успешно достигнута, при этом было похоронено не только героическое прошлое эрзян, но и история древней Руси. Для достоверной реконструкции истории Руси и эрзян необходимо разорвать мордовский узел. И мы это сделаем. Вот о чем вещает мордовская история: «Основополагающее участие в формировании древней мордвы приняли племена городецкой культуры, проживавшие с VIII века до н.э. по начало нашей эры в западной части Среднего Поволжья и в переднем Поочье. В первых веках нашей эры из городецкой этнической общности выделяются южная группа племен в Верхнем Посурье (так называемая пензенская, мордва - мокша), другая на Нижней Суре и в бассейнах рек Теша, Пьяна, Мокша и Цна (эрзя)». Собственно и на этом доказательная база мордовской теории заканчивается и начинается повествование: «территориальная разобщенность обусловила их связи с разными этносами, что порождало особенности в языке, антропологическом облике, культуре и быте тех соплеменностей, на базе которых сформировались эрзя и мокша». Указывая на то, что мордва-мокша , по сравнению с эрзянами, сильно видоизменилась в силу различия территории проживания и влияния иных соседствующих этносов, авторы данной теории явно скрывают истинное происхождение мордвы, Ими упускается из вида тот этнос, черты которых имеет мордва-мокша, тот этнос, в котором бесследно растворилось эрзянское население верхнего Посурья до границы Волгоградской области.
Сказки отражают нравственные особенности и этические устои, они фактически являются исторической летописью создавшего их народа.
Читая сказки, мы можем достаточно подробно узнать о главных чертах и культурных особенностях этноса, потому как любое высказывание характеризует его повествователя.
Именно этим и воспользуюсь я, открывая вам сказочный мир мокша-мордовского народа, существенно отличающийся от эрзянского мировосприятия. Постараюсь в очередной раз довести до сведения читателя, а точнее, развеять миф о единстве мордовского (мокша, эрзя) народа.
Усаживайтесь удобнее, приступим к чтению сказок, кстати, весьма приятному и полезному занятию.
Для начала предложу отрывок из эрзянского эпоса «Масторава», ярко демонстрирующий обожествление и поклонение эрзян хранительнице леса Виряве:
РОЖДЕНЬЕ БОГОВ
Семьдесят семь лет был Паз на небе,
Не спускался на любимый Мастор.
Без него на нем жил Эрзя с Авой.
Семьдесят семь лет спустя Инешки
Вновь решил сойти с небес на Мастор,
Чтобы посмотреть на человека,
На людей в семидесяти селах.
Люди в тех семидесяти селах
О приходе Паза услыхали
И пришли к нему на сход великий.
Молча вкруг него расположились,
Встали близко тесными рядами,
Трижды ему дружно поклонились,
Головы свои ниц опустили,
В ожиданье слов его притихли.
По душе пришлось все это Пазу,
И возрадовалось его сердце.
И открыл он людям свою душу,
Сокровенные поведал мысли:
- Слушайте, что я скажу, эрзяне,
Каждое мое ловите слово.
Сердцу моему вы всех милее,
Потому я первыми родил вас.
Все желанья ваши я исполню.
Что хотите, у меня просите.
- Ох, Инешкипаз, отец-кормилец!
Ох, Инешкипаз, создатель мира!
И без наших слов ты разумеешь,
И, не спрашивая, понимаешь,
Что всего сильнее эрзя любит.
Полбяную кашу очень любим,
Молоко нам кислое по вкусу.
Поедим мы кашу полбяную,
Молока мы кислого напьемся –
Животы голодные насытим,
Грустные сердца развеселятся.
А еще мы от тебя желаем
На луга и пашни – Нороваву,
На родимый Мастор – Мастораву,
В небеса высокие – Вармаву,
В бесконечные леса – Виряву,*
В каждое селение – Веляву,
В каждый дом с живой душой – Кудаву,
В каждый двор широкий – Кардаз-Сярко.
Всех эрзян Инешкипаз послушал
И, послушав, каждого услышал…..
… В темный лес Вирява заявилась,
Среди леса дом себе воздвигла,
Стала жить одна в лесу огромном,
Ходит-бродит по нему хозяйкой.
Если вдруг она подаст свой голос,
Загудит весь лес от ее крика.
Если кто по ягоды придет в лес
И поклонится Виряве в пояс,
Назовет со страхом ее имя,
Щедро наградит того Вирява.
Ягоды тому она покажет,
Многому того она научит.
В лес войдет тот с голыми руками,
Выйдет из него с тяжелой ношей…
Семьдесят и семь богов у Эрзи,
Семьдесят и семь у ней кормильцев.
Каждый бог сидит на своем месте,
Каждый бог свое имеет дело,
Каждый бог закон свой охраняет
И творит особый свой обычай.
*Вирь-ава (вирь- лес) «АВА» — мать, женщина в мокша-мордовском только, - женщина. Мать,- на мокшанском «ТЯДЯ».
Выдержка из эрзянского эпоса нам повествует о встрече эрзян с Инешкипазом, о сотворении им семи богинь, и, в частности, Вирявы - богини леса.
В следующей песне «Моление Пазу», Бог дает эрзянам такой завет:
...Пусть теперь богине каждой будет,
Как и мне, особое моленье;
Пусть теперь богине каждой будет,
Как и мне, от вас почет особый.
И, надо отдать должное эрзянам, это правило соблюдается по сегодняшний день. Многие пожилые женщины до сих пор при входе в лес кланяются Виряве, просят у нее разрешения и помощи, при этом угощают ее хлебом. Эрзянский обычай не позволяет без поклонения Виряве спилить в лесу дерево, таков эрзянский закон - кой.
А теперь ознакомимся с мокша-мордовской сказкой «Виряня»:
Один старик рубил лес. Свалил толстый дуб. Отпилил аршина на четыре длиной бревно и стал колоть его. Сначала ударил топором – образовалась щель. В нее воткнул клин и стал вбивать его. Раз десять ударил по клину – щель расширилась, топор ослаб и упал. Старик говорит себе: «Теперь отдохни немного, закури. Потом дуб расколешь».
Сел закурил.
В это время позади послышался женский голос:
-Будь здоров, дедушка!
-Ты тоже,- ответил старик.
Поглядел он – позади большая и красивая девушка. Это была Вирява. Вирявы все большие.
Спрашивает Вирява:
-Дедушка, ты что делаешь?
-На органе играю, - отвечает старик.
- Научи и меня играть.
-Научу, отвечает ей старик.- Ты подойди, засунь вот сюда руки.
-Да куда?
- Вот в эту щель.
Вирява подошла и обе руки засунула в щель. Старик стал вытаскивать клин. Качает его в обе стороны, клин по не многу выходит.
Вирява говорит:
-Ой дедушка, очень жмет!
-Погоди, погоди немного, научишься.
Старик дергал, дергал клин, он-ёлчк! – вышел. Руки Вирявы защемило. Как закричит она – весь лес стал шуметь, как сто коров мычат.
Старик заткнул уши и побежал прочь.
Наше высокую ель, забрался на самую верхушку. Оттуда ему хорошо видно, а его не кто не видит.
Смотрит старик: к девушке подошли другие Вирявы и начали ее руки вытаскивать. Туда- сюда дуб повернут, никак руки не высвободят.
Маялись, маялись Вирявы, потом рассердились, да как дернут они девушку – руки оторвались, остались в щели……..
Приведенный текст сказки показывает совершенно иное отношение мордвы к Виряве, ни о каком поклонении, тем более обожествлении здесь нет и речи. Да и сама Вирява в понимании мордовско-мокшанского народа имеет какое-то совершенно другое значение, отличное от эрзянского: это явно не богиня и не хранительница леса. Вирява в мордовском восприятии предстает перед нами как кикимора лесная, лешиха, лисунка, она не может причинить человеку большого зла и вызывает к себе преимущественно лишь неприязненное отношение и насмешку.
Но это только присказка, а сказка будет впереди. И называется она «Пичай Дуболго».
Начинается она так:
«У старика со старухой были два сына и дочь. Звали дочку Дуболго Пичай. Была она такая красавица, что другой такой не сыщешь. Когда умерли отец с матерью, осталась Дуболго Пичай с двумя братьями. Оба брата ее очень любили. Собирается, бывало, старший брат на охоту, она выходит провожать его, и брат говорит ей: — Если, на твое счастье, попадутся мне звери и птицы, я тебе, сестрица Дуболго Пичай, куплю браслеты и кольца! Выходит Дуболго Пичай провожать младшего брата, и он ей подарки сулит. Братья ей все покупали, что сулили: на ее счастье, охота всегда у них бывала удачная».
Из этого древнего мокша-мордовского сказания я делаю два вывода:
1. Мокшане были охотниками, а не земледельцами.
2. Мокшане сами не делали украшения, а покупали или обменивали их на меха животных, добываемых охотой.
Как видим, сказка далеко не ложь, она правдиво отражает действительность, и вы сейчас в этом убедитесь в очередной раз.
Далее в сказании повествуется о женитьбе братьев и о заговоре невесток против Дуболго Пичай.
— Давай изведем Дуболго Пичай хитростью. Ты пойди поскорее баню истопи, в большом котле воск растопи. Когда истопится баня и воск станет жидким, как вода, ты мне скажи. Жена младшего брата так и сделала. Притворились они добрыми и ласковыми, говорят Дуболго Пичай: — Пойдем с нами в баню, помоемся да попаримся. Дуболго Пичай худа не ждала, пошла с ними в баню. В бане невестки одна ласковее другой: моют Дуболго Пичай, голову ей окатывают. — Голубушка Дуболго Пичай, стой хорошенько: мы сами уж тебя и вымоем-оботрем, и голову тебе промоем-окатим! Младшая невестка говорит: — Ну вот, ты вымылась, и волосы твои промылись, теперь в последний раз окатить тебя нужно. Давай, сестрица, окатим Дуболго Пичай теплой водичкой!
Старшая невестка принесла большой котел с растопленным воском и вылила его на Дуболго Пичай. Девушка тут же упала на лавку как подкошенная. Воск покрыл тоненьким, как листок, слоем все тело Дуболго Пичай и залил ей и горло и уши. Обрадовались злодейки-невестки, что избавились наконец от ненавистной Дуболго Пичай……
….Вошли братья в избу. Смотрят-сестрица их Дуболго Пичай лежит на передней лавке под белым холстом. Открыли они лицо ее. И кажется братьям, что она им говорит: «Милые мои братцы, защитники мои! За что погубили меня злые невестки?» Градом покатились у братьев слезы. Сделали они гроб из негниющего дерева. Положили в него любимую сестрицу свою Дуболго Пичай и отвезли в большой лес, на перекресток трех дорог. Построили помост и поставили на него гроб. А на помост возле гроба поставили корзины с пшеницей.
Достопочтимый читатель, обрати самое пристальное внимание на описание захоронения! Свидетельство такого захоронения у мордвы-мокши не единично, вот еще:
"Гроб сделай ты мой, отец, из старой ели, Из сердцевины ее, что крепче железа. Не зови стариков, чтобы несли меня, Позови, отец, ты молодых парней. Не хорони меня, отец, на кладбище, Вели отнести меня На перекресток большой дороги. Около большой дороги, На старом дубу, похорони меня!
В следующей мордовской сказке «Падчерица» также рассказывается о наземном захоронении:
Она пошла на могилу матери, воткнула ветку в изголовье и принялась причитать. Причитала она не долго. Вышла из могилы мать, почистила, причесала, нарядила-одела свою дочь, накормила и проводила….
.. Стало смеркаться, пошла девушка домой, зашла на кладбище, сняла с себя наряды и пришла в сад в своем старом платье.
Об использовании вещей с захоронений рассказывается в сказке «Дуболго Пичай»:
«…Не долго думая, поднял Виртян гроб на плечи и понес домой. Дошел опять до большой реки и говорит: - Если переплыву реку, принесу гроб к матери, пусть она скажет, что с ним делать».
Почитаем ещё одну мордовскую сказку «Миша с Гришей»:
Вот доехали они до большого леса. Видят – на опушке дом стоит.
-Гляди – ка, вот где мы переночуем,- говорит Миша….
… Дом пустой, никого нет. Осмотрелись, видят – на столе гроб стоит.
-Ну вот, вошли мы а здесь покойник,-говорит Гриша.
-Нам он не мешает, пусть лежит себе на столе, а мы залезем на печку…
… Скрипнула крышка гроба, приподнялась. Гриша смотрит: встал из гроба старик, сел на край и говорит:
- Эге, раньше по одному прибывали, да Ито не часто, а сегодня двое…
«Какой ужас, - успели подумать многие читатели, - неужели женщины читали такие сказки своим детишкам перед сном?!»
Наберись терпения дорогой друг, и ты узнаешь об истоках этих обычаев.
А ключик к разгадке легко найти в названии сказки «Абдул всех победил», и в имени главного героя - мордвина Абдулы.
Хотите вы или нет, но привычные представления о прошлом и настоящем живущего с нами бок о бок мокша-мордовского народа придется изменить.
Мы должны знать правдивую реальную историю, и, в частности, также о том, что большая часть мордвы-мокши в средние века проживала в «беляках» - татарско-мордовских феодальных образованиях, где высший слой знати был представлен татарами, а средние и мелкие феодалы как татарами, так и мордвой-мокшей. Татарский ученый М.Г.Сафаргалиев охарактеризовал беляки, как пример «уникального татаро-мордовского симбиоза».
Тюрко-татарские корни не могли не оставить след в истории, и, как результат этого, по сведениям мордовского этнографа Н.Ф.Мокшина, среди мордовских-мокшанских имен имеется несколько десятков имен явно мусульманского происхождения, среди них такие, как Ислам, Сафар, Касим, Мамед, Мансур и Абдул.
Уважаемый читатель, в вышеприведенных сказаниях мордвы-мокши мы столкнулись с обрядом погребения, характерным для ритуальной практики зороастризма, когда трупы запрещалось сжигать, закапывать, топить. Традиционным способом погребения у зороастрийцев является воздушное захоронение. Труп оставляется на открытом, специально подготовленном месте или в специальном сооружении — «дахме» — для утилизации птицами и собаками. Такой обычай объясняется тем, что зороастрийцы не испытывают к трупу никакого почтения. По представлениям зороастрийцев труп — это не человек, а оскверняющая материя, символ временной победы Ахримана в земном мире. Поэтому либо покойников придавали погребению, покрывая восковой оболочкой, что предохраняло от соприкосновения со стихией земли, либо оставляли в пустынном месте на растерзание питающимся падалью животным.
По предписаниям Мухаммеда при захоронениях мусульман не допускалось погребать предметы роскоши, а могилы должны были быть доступны ветру, дождю и снегу, чтобы кости умерших, омытые живительным божественным дождем, который прольется во время, непосредственно предшествующее Страшному Суду, снова обрастали мясом.
После осуществления захоронения у могилы оставался мулла, как правило, до восхода солнца; при погребении знати он часто становился пожизненным хранителем мавзолея. В его задачу входило чтение молитв и подсказка верных ответов покойнику, когда к тому явятся два ангела — Мункар и Накир, — вопрошающие умершего о праведности прожитой им жизни. Видимо как раз такой случай описывается в мордовской сказке «Миша с Гришей». Тем более в архивах Мордовии имеются сведения о том, что мордовцы оставляли покойника в «доме мёртвых» – небольшом четырёхугольном бревенчатом срубе. Функции мулы у мордвы-мокши так же выполнялись об этом можно прочитать в сказке «Седун»:
…Вот заболел как-то отец, совсем ослабел. Позвал сыновей, говорит: - Ну, сыновья мои, видно, помирать мне пришла пора, не поправлюсь уже. Похороните меня, а потом три ночи навещайте могилу. В первую ночь пусть Василей придёт, во вторую - Пёдор, а после и ты приходи, Седун. Так простился отец с сыновьями, да тут же и отошёл. Похоронили они его честь по чести. Наступил вечер, пора идти на могилу старшему сыну…
Выдающийся российский востоковед, исламовед В.В. Бартольд в одой из своих работ приводит сообщение турецкого историка XVI в. Сейфи, рассказывающего о погребальном обряде киргизов: "Они (киргизы - Г.С.) не кафиры и не мусульмане. Умерших они не зарывают в землю, но кладут в гробах на высокие деревья; кости их остаются там, пока не сгниют и не рассеются».
Такой же обычай бытовал у многих народов Сибири, Севера и Дальнего Востока и исчез только к 1880 г. По свидетельству сибирского публициста и общественного деятеля, исследователя Сибири Н.М. Ядринцева обычай воздушного захоронения бытовал ранее у телесов и теленгитов, живущих на южном Алтае.
Телеуты (телесы, белые калмыки) - народ тюркского племени, живущий в небольшом количестве ) в Бийском окр. Томской губ., в окрестностях Телецкого озера. В XVII в. Т., жившие в нынешних Томском, Кузнецком и Бийском округах в числе более 1000 чел., были покорены русскими и оттеснены в окрестности Телецкого оз. Т. имеют близкое сходство с «финскими племенами»; большинство - идолопоклонники и имеют шаманов. Главное занятие Т. - охота за пушным зверем.
О связи мордвы-мокши с телеутами уже рассказывалось мною в статье «Религия отражает историю и культуру народа».
Обычай воздушного захоронения был в ходу и у бельтир – этнической группы хакасов. Как об ушедшем в прошлое обычае говорят разные авторы о похоронах на деревьях у хантов, манси, ненцев.
Хоронили на деревьях умерших детей и тунгусоязычные и палеоазиатские народы Восточной Сибири. Так, ангарские эвенки делали это еще в конце XIX в. Представители байкальского антропологического типа – орочи, хоронили детей, умерших в возрасте нескольких месяцев, в долбленом гробу (ог-доксо), который помещали на ветвях березы. Удэгейцы хоронили детей в долбленых гробах, завернутых в бересту, которые помещали в развилке деревьев. Они считали, что если хоронить ребенка в земле, то у матери больше не будет детей.
Многими историками и этнографами культивируется мысль о том, что предки «финно-угорских» народов в древности контактировали с иранцами, из-за чего в «мордовской» лексике представлен определённый слой ранних и поздних иранизмов, а так же наблюдается присутствие элементов заратуштрийской религии.
Тема иранизмов в эрзянской культуре и языке была небезосновательно раскритикована в статье «К вопросу об иранских заимствованиях в эрзянском языке. Мифы и гипотезы», её следует считать фальшивкой, подложенной некоторыми недальновидными историками, не знающими историю эрзянского и иранских языков.
Что же касается ритуальных обрядов учения Заратуштры, встретившихся нам на страницах сказок мордовского народа, то, уважаемый читатель, обратимся к мордовским «историкам» с требованием сказать правду: так кто же такие на самом деле мордва и что общего у них с эрзянами?!
Необычный способ захоронений мордвы, как мы с вами увидели, ведет не в сторону Ирана, а в сторону Сибири, Алтая, Дальнего востока и Китая.
Из предпринятого нами «сказочного» исследования следует, что мордовско-мокшанская «Вирява» - это образ кикиморы лесной, лешихи, а не эрзянской хранительницы леса.
Анализируемые мокша-мордовские сказания позволяют нам сделать достаточно убедительное заключение о различных местах исторического возникновения мокша-мордовского и эрзянского народов, а также существенно друг от друга отличающихся мировоззрениях этих народов.
Обряд наземного воздушного погребения, часто встречающийся на страницах мокшанских сказок, позволяет сделать вывод о фальсификации информации о могильниках с захоронениями с южной направленностью, которые выдаются за мокша-мордовские.
Сходство инвентаря, остатков одежды и обрядов захоронения, характерное для могильников с южным направлением головы и могильников с северным направлением головы, к которым относятся эрзянские, должно было бы поставить под сомнение принадлежность таких захоронений к мокша-мордовским, и стать толчком для поисков настоящих мокша-мордовских «домиков» мертвых и мест наземных захоронений.
Рассмотренный обычай захоронения мордвы может пролить свет на многие темные пятна прошлого и открыть доселе неизвестный пласт эрзянской истории. Отрицать тюркские корни мордвы-мокши и его приход со стороны Алтая стало бессмысленным. Вместе с этим рухнула теория мордовских псевдо историков о некогда едином «мордовском» народе с обще «мордовским» языком, а так же происхождении мордвы –мокши из части городецкой культуры.
Отправлено: 08.01.10 15:13. Заголовок: Брачные отношения мо..
Брачные отношения мордвы - мокши заметно отличались от домостроя других народов.
Практичные мокша искали в будущих жёнах прежде всего добрых помощниц, на которых можно было бы бесстрашно возложить все тягости домашнего хозяйства. Но главное — они должны были активно пополнять дом детишками — будущими работниками.
Признаком женской красоты для мордовского мужчины были толстые ноги, но сама прелестница при этом не должна была отличаться чрезмерной дородностью : «Жила-была одна девка Сыржа — толста, как дуб кряковистый, и ноги у неё, как поленья. Хороша была Сыржа, и много парней за ней ходило ...»
Семья, в которой подрастали будущие невесты, задолго до замужества задумывалась над тем, как выгоднее всего сбыть их с рук. Такой товар необходимо показывать лицом и при этом постараться как можно сильнее раззадорить «покупателя», поэтому девушек на выданье всячески баловали подарками, красивыми одеждами и кормили от души. Потенциальная жена пользовалась в родной семье почетом и особым покровительством.
У мордовского народа не было определенного возраста вступления в брак. Ориентировались в основном на половое созревание юноши. В ходу была такая остроумная поговорка, основанная на жизненных наблюдениях : «Если держит на х.. ведро, может сдержать и бабу».
С крепостной мордвой дело обстояло иначе. По закону, на молодую девушку, вдовца и вдову нельзя было накладывать оброк. Поэтому барин выдавал зрелых женщин за маленьких мальчиков, а девочек за стариков, в таком случае один из супругов выполнял двойную норму работы. Из-за такой возрастной несправедливости в семьях происходило много бытовых убийств : жёны душили малолет-них мужей, и наоборот. По этому поводу в народе слагали песни:
Вчера взятая молодушка, Намедни выданная девушка Послала мужа на дело, Заставила его работать : Дала ему лопатку, Велела снег разгребать. Она вышла посмотрела на мужа — Руки его примерзли к лопате, Сопли примерзли к губам. За обе ноги она его схватила, Об амбарный угол ударила. Посмотрела — муж ее мёртвый, Под амбар она его и всунула ...
Родителей, которые не отдавали своих детей в такую брачную кабалу, нещадно секли роз-гами, и они были вынуждены покориться помещику. «Моей матери было 23 года, когда её отдали замуж за 8-летнего мальчика, — рассказывала жи-тельница мордовского села Арчилова Саратовского уезда известному этнографу Шахматову. — Уснёт её муж вечером до ужина на скамейке, а мать переносит его к себе в постель. Под себя она стелила
перину, а под него дерюгу — уж больно муж мочился по ночам. Матушка рассердится на своего супруга, побьёт его, а он идёт жаловаться свекрови. Та его уймёт, да и ладно. Так они и жили».
Несмотря на серьёзные намерения в выборе будущей супруги, иногда случалось, что жених отказывался от невесты после того, как ещё до свадьбы воспользовался её телом и любовью. Мордва строго судила таких обманщиков, а уважаемые всеми старики возлагали на злоумышленника большой штраф. Впрочем, потеря девственности не смущала других претендентов на руку молодой женщины. Мордовские женихи были не особо разборчивы на этот счёт.
«Не беда, если девушка не смогла уберечь себя до брака, так как венец покрывает все грехи. Любезна та жена, которая нарожает много сыновей и дочерей, а девушка, которая увлеклась и родила ребёнка до брака, только доказала, что не бездетна. Стыда в этом нет, виноват тот, «кто на телеге проехал и следы оставил». При этом считалось, что незаконный приплод — доброе подспорье в хозяйстве, и мордва-мокша на этот счет поговаривала : «Чей бы бычок не скакал, а те-лёночек наш !» И так как невинность девушки не была непременным условием вступления в брак, то и её отсутствие не влекло никаких последствий ни для невесты, ни для её родителей. Но зато непременным условием порядочности молодого мужа являлось молчание по поводу чужой «телеги», которая «наехала» на его жену.
В сексуальном плане мордва-мокша была более раскрепощена, чем русские, и не боялась доставить себе «райское наслаждение». Чувственность и гусарские похождения «налево» не считались смертным грехом. Даже в браке далеко не всегда соблюдалась супружескую верность. «Грешат и мужики, которые уходят на промыслы, грешат и бабы, остающиеся на долгое время одни. И никто из них особенно не обижается, когда узнаёт об изменах, как говорится, «на то и поле, чтобы его пахали». Обычно жена пожурит завертевшегося мужа, и всё снова войдёт в обычную колею. А мужик на такой ничтожный факт, как загул благоверной, вообще не обращает никакого внимания, если она не приносит в дом ребёнка со стороны. При этом оба они не подвергались общественному презрению, если дело, конечно, не шло о бесстыдном разврате. Но такие случаи никогда
не выходили за стены дома, так как мордва трепетно относилась к своей личной жизни. О своей сексуальной свободе мордовский народ пел на посиделках :
«Я пошел по мокшанской дороге, Нашел мокшанскую девушку : Рубашка её разорвана, Сиськи наружу. За сиськи я её поймал, Под берег я её повел ...»
Когда любовное дело заканчивалось свадьбой, родители жениха доставали из своих денежных запасов, отложенных на чёрный день, от 80 до 100 золотых рублей и закатывали пир горой. В зависимости от платежеспособности семьи торжества длились от недели до месяца, и селение еще долго не успокаивалось после справленной в нем свадьбы. Зачастую такие мероприятия служили причиной демографического взрыва в населённом пункте.
Главными действующими лицами на свадьбе кроме брачующихся и родителей были сваха и дружок жениха, на которых лежала обязанность соблюсти все необходимые традиции, часть из которых относилась ещё к языческим временам (обряд мордовской свадьбы XIX века). Понятно, что без песен свадебное торжество обойтись не может. И тут сваха тоже становилась одним из главных действующих лиц :
Пролезайте между наших ног, У нас нет Бога, Молитесь на наши п...ды. Сука — сваха, У ней выходит задняя кишка, Её привезла сотня лошадей, Она уе...ла сотню гостей.
Но долгое время у практичной мордвы было принято воровать невест. Такое явление в народе называлось «самокруткой». Этот обычай практиковался охотно, потому что в таком случае можно было обойтись без всякого пира. Зачастую красавица с толстыми ногами и не подозревала, что нравится будущему мужу, который без согласия родителей решил сделать её своей женой. Как правило, добрый молодец с товарищами караулил возлюбленную поздно вечером, когда та возвращалась домой, и, захватив в «плен», увозил её к себе. Злые языки прибавляли, что девушки не особо рьяно защищали свою честь, лишь слегка царапались и кусались, что ещё больше возбуждало пыл нежданного супруга.
«Свадьба сковала, никто расковать не может ! — в этой пословице мордва ясно выражала свой
взгляд на полную невозможность расторжения брака. Терпеть нужно было до последнего.
Но если невозможно устроить даже худой мир, то лучше разойтись от греха подальше, иначе жди убийства. При разводе муж обязан был давать жене на пропитание. Дети брались по взаимному соглашению, либо этот вопрос безапелляционно решали старики. Несовершеннолетних детей, как правило, присуждали тому из родителей, который мог предоставить гарантии, что у него есть возможность безбедно содержать их. Но отец не обеспечивал детей, отданных матери, и наоборот.
«Женщина в мордовской семье имела больше прав, чем в русской. Она пользовалась большим влиянием на мужа, и обычно тот всегда советовался с ней по важным вопросам. Русских присловий, типа «курица не птица, баба не человек», мордва не признавала. Напротив в её быту ходили пословицы «Муж говорит, жена думает» или «Не верь мужу, спроси у жены».
Бить хозяйку дома тоже было не принято. Мало того, такие мужья презирались за то, что не смогли ужиться с супругой. «Обходись с соседом рублём, а с женой лаской», — поучали своих сыновей мокша. Даже в случае измены благоверной кулачная расправа допускалась лишь на месте преступления : «Поздно тёлку бить, если дал быку залезть».
То, что описано выше, относится в основном к мордве XIX–начала XX века. Ранее, в дохристианский и раннехристианский период жизни мордовского народа, обычаи были несколько иными. Так, в дохристианский период у мордвина могло быть несколько жён. Свидетельства об обычае полигамии сохранились в фольклоре. Так, в одной из эрзянских песен говорится об очень богатом мурзе (мурзами были только мордва-мокша), имевшем «семь взятых жен» и «семеро детей мальчиков». Но нескольку жен имели обычно люди состоятельные, представители господствующего класса — князья, мурзы.
Хороший старик Букментий, Замечательный старик Букментий У него семеро сыновей, У него четырнадцать снох, У него двадцать четыре внучонка ...
«Когда они были язычниками — писал этнограф И. Лепехин, — то хотя дозволялося им брать столько жен, сколько кто содержать в состоянии, однако смотря по крестьянским достаткам, никто более трёх жен не имел».
Мордовские крестьяне в XVII–XVIII веках, как правило, вступали в моногамный брак, хотя иногда и позволяли бигамию (двоеженство). Случаи двоеженства зафиксированы ландратскими переписными книгами первой четверти XVIII века. Например, в «Книге переписной Алатырского уезда ясашных иноверцев мордвы» (1717 года) встречаются такие записи : «Дмитрий Кавдаев — 50 лет, у него жены Сернява Осипова — 40 лет, Вежава Иняшева — 35 лет», «Васька Кчаев — 40 лет, у него жены Агашка Боженова — 30 лет, Алёна Фёдорова — 29 лет», «Обрамка Исламов — 60 лет у него жены Аштайка Левкина — 70 лет, Агашка Аркаева — 50 лет» и т. д.
Однако подобных браков у мордвы было, по крайней мере в начале XVIII века, мало, двоеженство к этому времени сходило на нет. Так, по всему Алатырскому уезду составитель вышеуказанной переписной книги записал 31 такую семью.
У мордвы долгое время существовал обычай при заключении брака давать молодой жене новое, "жизненное", имя — в определенном порядке в соответствии с возрастом их мужей.
В такой роли они отчасти бытуют до сих пор у мордвы-мокши без прибавления слова ава (маза 'жена старшего брата', тязя 'жена второго брата', вяжа 'жена третьего брата', пава' четвертого', тятя 'пятого'). В русских переписных книгах в виде личного имени Урьва фигурирует и само слово урьва (от уре 'раб, рабыня, служанка' и ава 'женщина') — термин, которым мордва обозначает сноху.
«Жизненных» имён для номинации снох первоначально, вероятно, было больше. Ведь снох в больших, неразделенных, семьях, нередко насчитывавших по не-скольку десятков человек, было также много. Позднее, с распадом таких семей на малые, круг терминов свойства сузился, часть их трансформировалась в обычные женские имена.
Идентично образованными титулами, также ставшими затем просто именами, мордва называла не только снох, но и женщин, имевших в свое время в мордовском обществе иной социальный статус. Например, титулами кирдява, инява, скорее всего, назывались жены мордовских правителей — кирди, инязоров, кана-зоров (от ине ‘великий', азор 'хозяин, владыка'; кан 'хан', азор 'хозяин, владыка'); термином покшава (от покш 'большой, большая', ава 'женщина') титуловались жены покштяев — глав родов.
По материалам Н. Мокшина, В. Майнова «Очерк юридического быта мордвы», С-Петербург
Отправлено: 08.01.10 15:15. Заголовок: РЕЛИГИЯ ОТРАЖАЕТ ИС..
РЕЛИГИЯ ОТРАЖАЕТ ИСТОРИЮ И КУЛЬТУРУ НАРОДА
«Верховным мордовским божеством и создателем мира был Шкай или Шкабаваз (от мокшанского ши - день, солнце; шка - время; баваз - бог) - бог солнца, времени, верховный бог мокши…»
из трудов Н.Ф.Мокшина
Религия отражает историю народа, его традиции, образ жизни и культурное состояние. В этой связи стоит обратить особо пристальное внимание на дохристианские религиозные верования мордвы и задуматься над объективностью сделанных выводов, правдивостью их описания, тем более для этого есть очень веские причины. Именно об этом и пойдет речь в данной статье.
Основой источник сведений о мордовской религии - это труды известного ученого Н.Ф. Мокшина, о чьих исторических «подвигах» уже рассказывалось не единожды. Этот «замечательный» ученый почти всю сознательную часть своей жизни боролся и борется против веры и культуры эрзянского народа. Многие его считают крупнейшим специалистом по мордовской религии и этнографии. Между тем, именно он в годы коммунистического строя возглавлял борьбу против народных верований и вел атеистическую пропаганду.
Доказательством тому может служить автореферат диссертации Н.Ф. Мокшина за 1964 г., в котором содержится очень интересное, на мой взгляд, замечание о трудностях атеистической борьбы с мордовской религией. По мнению «специалиста по мордовской религии» эта борьба затруднена в связи с тем, что она проявляется во всем годовом цикле народных праздников. Н.Ф.Мокшин говорит, что для начала надо сломать это кольцо хотя бы в одном месте, т.е. сделать хотя бы один календарный народный праздник устойчиво советским и безрелигиозным, тогда будет легко поломать всю систему национальной веры.
С крушением социалистического строя и уходом атеистической пропаганды, Н.Ф.Мокшин диаметрально изменил направление своей деятельности и издал «содержательную» книгу "Религиозные верования мордвы".
Однако можно ли доверять мнению яростного борца против веры своего народа, особенно после приведенных выше строк о тактике выжигания национальных обычаев?!
Есть еще одна важная заслуга гражданина Мокшина, он объявил два изначально разных народа близкородственными, обозвал «мордвой» и смешал две религии, а точнее, остатки мокшанской религии и эрзянскую национальную веру. Данное действие исказило суть эрзянского культурного наследства, а главное, извратило восприятие исторических традиций и культурных ценностей эрзянского народа. Все это способствовало искоренению памяти о героическом прошлом предков эрзян.
Мордовский псевдоученный Мокшин добился своей цели по уничтожению эрзянских национальных обрядов и самой веры.
И теперь мало уже кому известно, что религия мордвы-мокши исторически не имела ничего общего с эрзянским национальным верованием. Как известно, национальная вера рождает традиции в хозяйственной и культурной жизни, она формирует менталитет и самосознание народа, что обеспечивает развитие нации. Все эти явления, как правило, отражаются в космогоническом эпосе народа и передаются из поколения в поколение.
В рамках единого мордовского народа при фактическом отсутствии единого мордовского языка нам предлагают общие названия божеств и обрядов, которые являются исключительно книжной фальсификацией, так как рождались они под пером ученного, воюющего с эрзянской верой, культурой, языком, самосознанием, лишающего тем самым эрзянский народ права на будущее. Его антинаучные теории низводят эрзянский народ до уровня субэтноса, а язык – до диалекта несуществующего мордовского языка.
Вот так автор труда Н.Мокшин знакомит читателя с мордовской верой: «верованиях мордвы обращает на себя внимание большое количество женских божеств. Названия их обычно состоят из двух слов, т. е. двухосновные: божество леса (вирь) — Вирь-ава (ава — женщина, мать), воды (ведь) — Ведь-ава, земли (мода) — Мода-ава, Мастор-ава, ветра (варма) — Варма-ава, огня (тол) — Тол-ава, дома (кудо) — Кудо-ава и т. п. Наряду с божествами-женщинами встречаются и божества в мужском образе: Вирь-атя (атя — старик, мужчина), Ведь-атя, Мода-атя, Варма-атя, Тол-атя, Кудо-атя и др., считавшиеся мужьями женских божеств».
Обратите внимание на данный текст, в котором на первый взгляд все доходчиво и просто, но есть скрытые фальсификации. Во-первых, все перечисленные женские божества принадлежат исключительно к эрзянскому пантеону, и не имеют к мордве-мокше никакого отношения. Во-вторых, эрзянский язык значительно отличается от мокша-мордовского и языковой анализ названий божеств может доказать первое утверждение. В качестве наглядности приведем пример: Вирь-ава в эрзянском языке «АВА» имеет значение — женщина, мать, а в мокша-мордовском только,- женщина. Слово «мать» в мокша-мордовском «ТАДЯ», а ведь в этом эрзянском пантеоне божеств как раз основное значение имеет понятие «мать».
В другом случае Мода-атя, «атя» в эрзянском— старик, а в мокша-мордовском имеет значение «дед», что собственно не тождественно. Но самое главное - в эрзянской вере нет божеств в образе «атя» (старик).
«Масторава»,- имеет более глубокое понимание, чем просто «Мать-земля», т.к. «Мастор» для эрзян это сама земля, поверхность земли со всем ландшафтом и государство Эрзянь Мастор. В мокша-мордовском языке не было слова и понятия «Мастор», следовательно «Мать земля» в мокша-мордовском языке должно звучать Мода-ТАДЯ – тадя (мать). Читатель должен уже уловить логику для чего вводилось не существующее божество Вирь-атя, Мода-атя и т.д.
Вот еще одно интересное мокша-мордовское божество дома - Юрт-ава (женщина), это божество нам раскрывает тюркский компонент мордвы-мокши, ведь именно в тюркских языках (yurt, yurta) — переносное жилище кочевников, йорт- дом, на татарском. Читатель, наверное, удивлен, ведь история рассказывает нам об общем прародителе (городецкая культура) эрзян и мокшан, а тут вдруг тюрки и юрты.
Для того чтоб иметь представление о религии мокшан, процитируем Иосафат Барбо (1436-1452 гг.): «Я обладаю, пишет он, - хорошей осведомленностью относительно мокши (Moxii) и потому расскажу все, что, знаю, об их веровании образе жизни. В известное время года они берут лошадь, которую приобретают сообща, и привязывают ей все четыре ноги к четырем кольям, голову - к отдельному колу. Все эти колья вбиты в землю. Затем приходит человек с луком и стрелами, становится на соответствующее расстояние и стреляет в сердце до тех пор, пока, не убьет лошадь. Потом ее обдирают, из шкуры делают мешок, над мясом совершают какие-то свои обряды и съедают его; шкуру туго набивают соломой и зашивают ее так искусно, что она кажется цельной: вместо каждой из ног подставляют прямой брусок дерева - так, чтобы лошадь могла стоять, будто живая на ногах. Наконец они идут к какому-нибудь большому дереву обрубают соответственным образом сучья и прилаживают сверху на помост, на который и помещают эту лошадь стоймя. В таком положении они ей поклоняются и приносят в дар соболей, горностаев белок, лисиц и другие меха».
Об этом же свидетельствует и заметка XV в. ди Ленна о Барбаро (N. di Lеnnа, р. 31). Говоря о «московитах», автор указывает, они язычники (idolatri), и поклоняются первому встреченному ими по выходе из дома животному, что они почитают набальзамированных лошадей, водруженных на деревья.
А теперь, для внесения ясности, приведем текст Иоганна Георга Гмелина «ПОЕЗДКА ПО РУДНОМУ АЛТАЮ В АВГУСТЕ-СЕНТЯБРЕ 1734 ГОДА» (из книги Reise durlch Sibirien von dem Jahre 1733-1734»): «16-го пополудни мы приехали в одну деревню, верстах в трех от Кузнецка, населенную татарами-телеутами. Когда едешь сюда из Ильинского погоста, деревня эта остается слева. Она состоит из разного рода жилищ, в одних живут зимой, в других летом. Зимние избы точно такие же, какие мы видели в Калтираке. Летние хижины имеют круглую форму, кверху они заострены, внизу же имеют в поперечнике около 3 сажен. Маленькое, снабженное дверью, отверстие, которое обычно делается на восточной стороне юрты, служило входом. Наверху посередине имеется другое круглое отверстие, через которое выходит дым. Внутри кругом вдоль стен сделаны широкие скамьи, а посередине в земле выкопано небольшое углубление, где варят пищу. Строятся эти юрты из камыша, который накладывается на корпус из связанных вместе тонких жердей. Чтобы в юрту не проникал дождь, между камышом и жердями прокладывают бересту…
Эти татары не являются магометанами. Их религия не имеет какого-то определенного культа, и они, кажется, и сами не знают, во что верят. Они верят в единого бога, которого они прославляют таким образом: каждое утро они становятся лицом к востоку и благоговейно повторяют такую краткую молитву:
- Не бей меня, не убивай!
Близ их деревень имеются такие места, которые на их языке, отличающемся от обще-татарского, называются «таюлга». Березовые колья, вбитые на расстоянии сажени друг от друга, образуют четырехугольник, у которого один или несколько раз в году совершаются жертвоприношения. Убивают лошадь, снимают с нее шкуру и, рассаживаясь вокруг таюлги, съедают мясо убитой лошади. Шкуру набивают, а в морду чучелу вкладывают одну или несколько веток с листьями, и чучело сажают сверху на таюлгу, на которую для этой цели накладывают поперечины.
Кладут его мордой к востоку, да и сама таюлга устанавливается по направлению к востоку. Заметив, что русские не прочь воспользоваться шкурами их жертв, татары устанавливают теперь свои таюлги близ деревень. По бокам таюлги мы заметили также три березовых шеста, которые стояли в один ряд, приблизительно на расстоянии сажени друг от друга и были связаны поперечной веревкой. На верхних концах двух наружных шестов имелись маленькие четырехугольные, горизонтальные привязанные дощечки, по углам которых были поставлены прямостоящие деревянные, обвитые конскими волосами, палочки в несколько дюймов длиной. На веревке было развешано множество разноцветных лент, которые свешивались на несколько дюймов в длину. Между каждыми двумя шестами я насчитывал по 14 ленточек. Кроме того, на верхнем конце средней палки была привязана заячья, а рядом с ней, между первой и второй палочками - горностаевая шкурки. Мясо этих животных также пошло бы на обед. Когда мы спросили, могут ли здесь пригодиться шкурки других животных, нам объяснили, что только эти животные являются священными. По их словам, лисица для этой цели не пригодна, так как она копается в земле.
Эта их таюлга считается священным местом, так как в их воображении шкуры, которые на нее кладутся, кладутся в честь бога, в виде жертвы ему, так как во время вышеупомянутой церемонии они обычно совершают свои моления…
Что касается их прочих обычаев, то можно упомянуть о том, что у них позволяется многоженство, и что они не едят свинины, но пьют водку, которой нередко напиваются допьяна. ….
Можно бы, без сомнения, еще многое рассказать о них интересного, но они настолько хитры, что всеми способами скрывают свои обычаи».
Единому народу присуща единая вера и одинаковый ритуал. В 1716-1717 году казаки решили послать своих воинов во главе с Бековичем и солдатами Петра I для усмирения Хивского хана, который не хотел принять русского подданства. Эта армия была наголову разбита мужественными воинами Хивского ханства. Сам Бекович был пойман, заживо ошкурен, и снятая с него кожа, набитая соломой, висела на главных воротах города Хива. Из 800 казаков бегством спаслось только 2 человека, которые и рассказали душераздирающую историю своего поражения.
Про изготовление чучел из лошадей с использованием соломы написан даже роман, вот небольшой отрывок: «…- Эту лошадь они сейчас съели, а шкуру соломой набили и выставили на шесте. Загон этот, таюлга, будет стоять до следующего их прихода, когда вновь угонят чужих лошадок. Теперь они пили очень крепкую, двойной перегонки водку, настоянную на табачных листьях. Вот пили они эту арзу, закурили одну на всех большую трубку и поют свою песню. Песня у них страшная. Они поют о том, что никого не боятся, кто им встретится на пути, того сделают своим ясырем-пленником, а то и вовсе убьют.
Когда убивают врага, то дают каждому члену шайки по кусочку сердца убитого человека.
Разбойники пели низкими голосами и передавали от одного к другому, величиной с арбуз, трубку-комзу, с длинным тонким мундштуком. Каждый делал по две-три затяжки. Пахло паленым, какой-то горелой травой и немножко табаком.
Среди разбойников было три женщины, они тоже пили водку и курили трубку.
- Уйдем, убьют! - умолял Бадубайка. -Я же знаю их повадки….».
( Борис Климычев. ЛЮБОВЬ И ГНЕВ ВОРА-ПОДРЕЗА. Описывается 17 век )
Хочется заострить ваше внимание и на отношении татар к лисице: «По их словам, лисица для этой цели (ритуала, от авт.) не пригодна, так как она копается в земле». Из данного повествования можно сделать вывод о пренебрежительном отношении татар–телеутов к земледелию. Для сравнения процитируем западноевропейского путешественника, где описывается народ мокша.
Виллем Рубук (1253 год) упоминает страну Моксель (Moxel), т.е. страну мокши» (Н.М.): «Эта страна за Танаидом (Доном) очень красива, имеет реки, леса. К северу Северу находятся огромные леса, в которых живут два рода людей, именно Моксель, не имеющие не какого закона, чистые язычники. Города у них нет, а живут в маленьких хижинах в лесах (юрта из камыша?). …. В изобилии у них имеются у них свиньи мед и воск, драгоценные меха и соколы».
Иосафат Барбо. (1436-1452 гг.): «Народ питается больше всего мясом, преимущественно диких животных, и рыбой, которую ловят в здешних реках. Это все что мы могли рассказать о мокше».
С. Герберштейн: «…Они (мокша и морденс) живут, рассеяно по деревням, обрабатывают поля питаются дичиной и медом, имеют в изобилии драгоценные меха».
Из приведенных сообщений совершенно определенно следует, что основное занятие мокшан, это охота с зачатками земледелия и животноводства. Собственно остатки дохристианской религия мордвы-мокши является подтверждением правильности сделанных выводов.
В качестве примера обряда моления мордвы-мокши уважаемый Н.Мокшин приводит уча-озкс (уча-овца, мокш.), а вот слова «озкс» со значением моление в мокша-мордовском языке отсутствует. Само слово уча (овца) имеет близкое значение к «чабан» (пастух овец), который погоняет криком «ча», а так же близко к слову «овчарня» (загон для овец) и говорит опять же о тюркских корнях мордвы (уча- овца, кабардинский язык, тюркский. Кабардино-Балкария).
Стоит сказать еще немного о национальном мокша-мордовском празднике "Акша келу" (белая береза), проводящимся в Зубово-Полянском районе Мордовии, ( ак – белый, на татарском, на эрзя ашо).
У сибирских татар почитаемыми Деревьями были: береза, сосна, отличавшиеся большой высотой.
Березы под сенью минаретов наглядно свидетельствуют о роли Ислама в судьбе российских татар и России в целом, рассказывает Айрата Галимзянова. «Даже белая береза, обычно трактуемая как символ России, здесь воспринимается как символ принятия Ислама. Ведь именно благодаря отвару, сваренному асхабом (соратником пророка Мухаммада) из распустившихся в зимнюю стужу березовых почек, была спасена дочь Айдар-хана, и булгары уверовали в истинность религии…»
К исламу мордва-мокша имеет прямое отношение через свою бинарность (двуединство). Мордва (морденс) исповедовали ислам, сей факт засвидетельствовали Виллем Рубук, С. Герберштейн, Рафаэль Барберини, а так же прямую связь с татарами: «За право откупа сбора на полученных от ордынских ханов уделах, мордовские (Мокши и Мердас) князья, были обязаны, прежде всего, военной службой со своими отрядами, а так же поставкой рабочей силы для проведения общественных работ по требованию золотоордынской администрации. С этого времени отряды мокшано - мордовских князей включаются в состав карательных золотоордынских отрядов, направляемых ханами на северо-Восточную Русь, например во главе с печально известным Кавгадыем при походе на Смоленск в 1340 г. И т. д.». (Книга «Мордва» (Мордва и золотая орда) стр. 59 В.В. Гришаков).
Думаю, что читателям любопытно будет узнать о том, что мордву-мокшу относят к группам с большей или меньшей степенью выраженности признаков монголоидной рас: «Эти признаки отчетливо выражены у мордвы-мокши на северо-западе Мордовской АССР, у марийцев, удмуртов, коми-пермяков и некоторых группах коми-зырян, живущих на юге КомиАССР. Все они имеют сравнительно слабый рост бороды, разрез глаз относительно узкий, разрез оси глаз часто наклонное, встречается эпикантус («монгольская складка» — особая складка у внутреннего угла глаза), лицо уплощенное, скулы средневыступающие, переносье пониженное, довольно часто встречается прохейличные формы профили верхней губы. По этим признакам перечисленные группы мало отличаются от татар Среднего Поволжья и северо-западных башкир» (К.Ю. Марк).
А вот как писал о мордве-мокше Мельников –Печерский: «В то же время, то есть в половине XIV столетия, другое племя мордвы, мокшане, подверглось сильному влиянию татар. Во время возникших в Орде междоусобиц мурза Тагай из Бездежа завладел мокшей, жившею в нынешней Пензенской губернии, и утвердился в городе Наровчате. Таким образом, произошла "Наровчатская орда", состоявшая собственно из мокшей".
Единственное, в чем ошибался Мельников – Печерский, так это в том, что писал о влиянии татар на мокшан, а не о чисто тюркском происхождении мокшан.
Именно с конца 19 века в литературе и документах, начинают активно писать об эрзя-народе как о мордве. Ученые Мордовии являются продолжателями начатого в те годы мордвинизации эрзян России.
Мордовский Шкабаваз, созданный Н.Мокшиным и некоторыми другими «великими» фальсификаторами, остался единственным богом мордовского народа, о котором нам ничего неизвестно, равно как и самой мордве, ибо знали мокшане бога Шкай (бог, на мокш.), а вот «шка»- время. О боге Шкай не было ничего известно потому, что молитва мокшан была к нему очень краткой; «Обыкновенная молитва к верховному богу у мокшан коротка: "Шкай! оцю Шкай, верду Шкай, ванымыст! Боже, верховный боже, начальный боже, помилуй нас!». (Мельников-Печерский, «Очерки мордвы»). Совсем как у татар-телеут. «Их религия не имеет какого-то определенного культа, и они, кажется, и сами не знают, во что верят. Они верят в единого бога, которого они прославляют таким образом: каждое утро они становятся лицом к востоку и благоговейно повторяют такую краткую молитву:
- Не бей меня, не убивай!»
Создавался бог мокшан с тройным именем Шкабваз, Шкай, Шкайпаз – (богбог- так это переводится с мордовского), исключительно для того, чтоб затмить имя эрзянского солнце бога ЧИПАЗА.
Обратимся вновь к Н. Мокшину, к его трактовке: «Шкай,- от мокшанского ши - день, солнце; шка - время; баваз - бог) - бог солнца, времени, верховный бог мокши…».
«Уважаемый» профессор вновь нас обманывает: не может слово «шка» означать солнце (ши)! «Паваз» в мокшанском языке, значит «счастье», а не бог, «Шкай»– бог, при том в эрзянском языке Поваз – повешенный. Эрзянский Чипаз (Солнце бог) отвечает на вопрос кому поклонялись эрзяне, в случае с мокшанским Шкай (Бог), мы не получаем ответа, следовательно мы не можем определить кому же они поклонялись.
Мокшане не могут быть одним народом с эрзянами, а в связи с этим не могли слагать совместно эпических произведений и тем более иметь общую веру, сходство верований достигалось исключительно приписывания эрзянской культуры мордве-мокше в качестве наглядности пример из книги: «тут обыкновенно совершается молян Чимпазу –Богу солнца, который благословляет браки. Чимпаз батюшка! Благословимак паро тев! Максамак учаска!Максамак эйкакшне лама!,т.е. « Бог солнца, Батюшка! Благослови доброе Дело! Дай счастья! Дай детей много!»»(Арзамасский уезд). Далее идет описание свадебного обряда в котором участвует лошадь и автор книги делает пояснения читателю, «следует заметить, что лошадь приносила во время оны мордва в жертву Чимпазу и Шкаю»,- наглядный пример обобщения автором, после которого у читателя складывается мнение об схожих обычаях эрзян и мокшан ибо не приносили эрзяне в жертву лошадей Чипазу. Затем предлагается молитва мокшанская с.Пичилей Городищенский уезд: «Шкай! Оцю-Шкай! (или! Паз! Чипаз!) Юртазырава, Матушка! Кудазырава, Кормилица! Кулат! Благословасть мин тев! Иолматненди максасть павас, козэма, лама цоратннен (или Юртава, Кудоава! Куложне! Благославамыз мин теве! Цоратнен максымыз участка, шупав тши, эйкакшнэ лама!», здесь наблюдается использование мокшанских и эрзянских божеств с совершенно одинаковым текстом с эрзянским, что может свидетельствовать о заимствовании его от эрзян и приписке его к мокше, переделав на мокшанский язык.(Очерки юридического быта мордвы. В.Майнов)
Чтобы развеять остатки сомнений читателя, ознакомимся с трудом А.И. Звездина «Краткий очерк лукояновского уезда нижегородской губернии», описывающим в частности и традиции мокшан Нижегородской губернии конца 19 века:
«По характеру эрзя и мокша резко различаются между собой; общее обоих заключается только в том, что как-то, так и другое любят не подвижность и домоседство,- резкий контраст русскому крестьянину, расторопному, смышленому и способному на всякого рода работу, когда видит пригодность и пользу ей.
Но эрзя, не охотно относясь ко всякого рода промыслам, честно и добросовестно относится к земледелию и хозяйству вообще: земля для нея-все; на землю и хозяйство она смотрит как на святыню и потому дорожит ими и употребляет все свои силы, все свое умение для поддержки и развития их. Впрочем, эрзя, стремится и к подсобным промыслам. Между ним и даже исключительным образом развит один из выгодных промыслов - портняжный.
Особенно - же отличается эрзя, как от мокшан, так и от русских, чистоплотностью, по отношению к дому и к одежде. Первое, что вызывает удивление при в ходе в их дом, это чистота и опрятность. Стол, скамьи, лавки тщательно вымыты; каравай хлеба и солонка покрыты чистою скатертью, пол старательно выметен; словом, во всем видна заботливая рука хозяев, тогда как частенько в просторных избах русского рискуешь навихать ноги и одуреть от дымовой топки (по черному без труб) когда по избе носится зеленый чад, и от какого то неприятного специфического запаху.
Совершенную противоположность эрзя и русским представляют мокшане. Они по всему уезду слывут чуть не за диких людей, ради грубости их нравов и оригинального образа жизни. Неряшество до такой степени въелось в них, что обратилось в привычку. О солидарности в отношении к другим и не может быть и речи.
На сколько они грубы, на столько и хитры. Все изменяющее время на них действует как то не заметно: это отчасти доказывается тем, что среди них доселе существует масса самых нелепых суеверий, не смотря на просветительскую деятельность духовенства.
Вообще говоря, мокша,- народ ленивый, неспособный ни на какой промысел, или лучше: не стремящийся к нему для улучшения своего благосостояния. Только и можно указать на один промысел, замечаемый между ними (среди мокшан с. Печи) на заготовку и продажу углей, которые они сбывают в Починки, Лукоянов, или развозят по кузницам различных селений.
Хотя прибыльность этого промысла несомненна, но, тем не менее несомненно, и то, что пережигание углей ощутительно отзывается на их жизни, увеличивая и без того сильную небрежность… Между мокшанами существует особый разговорный язык, отличный от языка эрзи; и тогда как эрзя в большинстве обрусела и освоила чистый русский выговор, мокшане плохо его понимают, и вообще туго поддаются влиянию русских, упорно сохраняя своеобразные традиции…»
(Стр.296 Краткий очерк лукояновского уезда нижегородской губернии. А.И. Звездин.)
И еще один источник того же времени из Нижегородской губернии:
«Если же национальность еще сохранилась в двух соседних сёлах, т.е. в Печах и Темяшеве, то это свидетельствует только о позднем переселении народа из-за Мокши, пензенской губернии, где мокшане до сих пор живут значительными группами, неподдающимися ни какой цивилизации; тогда как в лукояновском уезде священники и школы имеют значительное влияние на мордву, и по тем видимым успехам, которых достигают ученики, можно, наверное, сказать, что через десяток лет национальность темяшевской мордвы окончательно исчезнет.
Характер мокшан совершенно иной, чем эрзян; в нем нет благородной простоты эрзян, которую заменяют хищничество, лукавство, свирепость нрава, неряшество и безнравственность девичьей жизни. Вообще это племя стоит на низшей ступени образования, имеет свой разговорный язык и, хотя считается христианским, но, говоря серьезно, ждет еще своих миссионеров». (Нижегородский сборник Гациского А.С.).
Википедия, также дает информацию о жизни мокшан нижегородской губернии: «На месте нынешних Печь, были раньше непроходимые леса. Люди поселились сюда из разных мест, но больше всего из Тагаева и Кенди. Многие бежали сюда от притеснения помещиков и от тяжелой работы. Здесь в низине протекала речка, название которой еще не было. Вдоль этой речки, поселившиеся сюда, люди клали глинобитные печи, в которых гнали сосновую смолу и берещатый деготь, гнули обода…
По нации эти люди были мордва, а пришли они со стороны реки Мокши. Они делали себе землянки вдоль речки. В них было холодно и сыро. В речке Печке водилось много рыбы, а в лесах было много диких зверей. Поэтому люди занимались рыболовством и охотой. Пушнину, смолу, деготь сдавали государству, а за это все эти 5 хозяйств освобождались от воинской повинности…(от автора: в конце 19 века мокшане практически не занимаются земледелием).
Культура в с. Печи была невысокой. Постепенно от землянок люди стали переходить к строительству деревянных домов. Дома строили небольшие, с плоскими крышами, покрытыми соломой, а чаще хворостом и листьями («живут в маленьких хижинах в лесах» Виллем Рубук (1253 год)). Пол в избах был земляной, который убирали только раз в год. В избе находился и скот. Окна были маленькими, натянутыми пузырем, а чаще заткнуты соломой или тряпкой. Лет 60-70 топили по- черному: дым выходил в дверь и в окна. В домах было грязно и сыро…
Главой семьи считался мужчина, женщину за человека не считали. Особенно тяжело было в доме молодухе. Ее заставляли работать, она не доедала, все могли и били ее: и муж, и свекровь, и даже деверь. Женщина не имела право даже называть по имени своего мужа, а только по прозвищу. Эта традиционная привычка сохранилась у старых женщин до сих пор. В селе грамотных людей почти не было. Люди села были сильно суеверны. Они верили в домовых, оборотней, разному колдовству и в другие разные приметы…
Советская власть в с. Печи ( В 1915 году от него отделилось село Санки) пришла в 1917 году в декабре. Первым председателем был Матаев. Но это был очень опасный человек, это - скрытый враг. Внешне он стоял за новую власть, а в душе ненавидел ее. Он и его помощник Давыдов убили 10 активистов, преданных делу революции, среди них двух женщин. Но скоро он был разоблачен и арестован. В Лукоянове его расстреляли.
Богатые недружелюбно встретили новую власть (о богатых читать выше, от автора), они не только ничем не помогали, а наоборот, все прятали и вредили, как могли. Многие, даже бедняки, дезертировали. Они прятались в лесах, жили в землянках, часто грабили проезжий народ. В селе часто были кражи и пожары. Мужчин в селе стало мало, женщинам приходилось выполнять всю тяжелую работу. Жили бедно, голод был первый гость. После гражданской войны началось восстановление хозяйства. В 1929- 1930 г.г. образовался колхоз. Приехал из Лукоянова товарищ, собрал собрание и стал говорить про коллективное хозяйство. На другой день пришло несколько человек, и вступили в колхоз. Они пригнали своих коров к дому попа. Двор попа стал общим. Вначале в колхозе всего насчитывалось 16 домохозяйств. Организации колхоза мешало кулачество. Кулаки прятали хлеб, отравляли, сбивали народ с правильного пути, скрывались в лесах, организовывали банды и нападали на активистов, а иногда даже на простой народ».
Вынужден заметить, уважаемый читатель, что наличие богатых и кулаков в с. Печи противоречит всем историческим сведениям, а главное самому тексту статьи, где описывается уровень жизни сельчан.
Настало время вернуться к работе Мокшина и привести единственную действительно мудрую цитату из труда работы:
«Таким образом, знание истории религии способствует лучшему воссозданию исторического прошлого народов. Материалы языческих верований мордвы имеют немаловажное значение для всеобщей истории религии, позволяют глубже осмыслить ряд общих вопросов, связанных с происхождением и эволюцией религии как особой формы общественного сознания….
Установлено, что у наиболее отсталых народов мира нет или почти нет космогонических мифов. Требуется, видимо, сравнительно высокая ступень развития человеческого сознания, чтобы могли возникнуть столь общие и отвлеченные вопросы. Первобытный человек над ними едва ли задумывался: внимание его привлекали лишь отдельные, частные явления, по мере того как они поступали в круг его трудового опыта, но мир в целом, земля, небо казались ему чем-то раз и навсегда данными, о происхождении чего незачем и спрашивать».
Это высказывание Н.Мокшина раскрывает истинную цель создания «мордвы» как народа, а именно: уничтожить знания о религии и вере, чтобы нельзя было воссоздать историческое прошлое мордвы-мокши и эрзянского народа для восстановления правдивой исторической картины. Приведенная цитата наглядно подтверждает, что Н.Мокшину были хорошо известны истинные причины отсутствия эпоса у мордвы-мокши. Однако, несмотря на свои знания, пренебрегая исторической правдой, он принял участие в создании и публикации мордовских небылиц («эпоса»), которыми мордва пытается скрыть реальное отсутствие мокшанских космогонических мифов.
Еще не забыто как Мокшин и представители мокшанского народа вели активную борьбу против издания эрзянского эпоса «Масторава» на эрзянском языке под авторством А.Шаронова. Выступления со стороны Н. Ф. Мокшина, А. Кривова против эрзянской «Масторавы» были в газете «Вечерний Саранск».
Н. Ф. Мокшин был против публикации по той причине, что он, якобы, тоже мог написать подобное произведение (А.Шаронов). Но, согласитесь, данный довод просто смешон, истинные причины антиэрзянских выпадов активного участника атеистической пропаганды надо искать в другом.
«Масторава» поставила, литературу эрзя-народа в один ряд с великими литературами мира, такой эпос имеют лишь несколько европейских народов, что указывает на её культурное значение.
Позорное издание лживой мордовской мифологии в 2009 г. в переводе с мордовского (несуществующего языка) Юшкиным В.Ю отразило реальное состояние религии и культуры современной мордвы-мокши.
В качестве подтверждения привожу цитату из самой книги: «В мордовском народном эпосе раскрывается поэтическое мышление народа, как отмечал профессор В.Горбунов, «удивительная способность к художественному обобщению окружающей действительности…»». («мордовский эпос», стр.5).
Давайте заглянем в мордовскую действительность и ознакомимся с религиозным представлением современной мордвы-мокши. Не пугайтесь, когда встретите на страницах этой книги откровенно шокирующие мысли. Знакомьтесь, встреча мордовского двуликого бога (Шкай-Нишкепаз) и сатаны, как великого мордовского триединства при создании мира:
И заговорил он торопливо:
-Ты жалеешь, Нишкепаз великий,
Что нет брата у тебя, Шкай грозный,
Что тебе нет верного помощника,
Что тебе нет мудрого советчика,
Что тебе, мол, нет сотворить мир не с кем,
Не с кем сделать землю все благую?
Ну а чем тебе не брат я буду?
Быть тебе советчиком – мне в радость!
-Что же будь советчиком и братом.
Сотворить нам землю вместе лучше.
(стр.43)
Мы не будем говорить о поэтической форме стиха и его грамматике, эту тему раскрыл подробно А.Шаронов в статье ««Золотая коллекция» тысячи нелепиц», так как нас интересует тема религии, поэтому продолжаем. После создания земли, мордовский триедин, задумал смастерить человека, на предмет чего держал совет с богами о создании человека определенной национальности и со своим языком. Что из этого получилось, узнаете, прочитав выдержку, следите за разворотом сюжета:
…Он жену привел для человека, (создан был один человек, от автора)
Передал ее, кормилец в руки
и сказал слова такие:
-Пусть она тебе женою будет,
Ты над нею, эрзя, будешь старшим,
Ты над нею, мокша, старшим будешь,
Для нее-кормилец и хозяин.
Женщине Шкайпаз сказал такое:
-Посмотри, твоим он мужем будет.
Пусть он будет старшим над тобою.
И отныне эрзя-твой хозяин.
И отныне мокша - твой кормилец.
Слушайся от ныне его слова.
Исполняй всегда его желанья
И переноси его характер,
Угождать хозяину стараясь.
И тогда спокойно будет сердце,
И тогда с ним будешь жить прекрасно.
И сказал мужчине Шкай такое:
- Будешь пахарем на Мастораве,
Боронующим на Мастораве,
Будешь, эрзя, сеятелем хлеба,
Будешь, мокша, животов кормильцем.
И сказал Шкай женщине такое:
-Ты же будешь поваром, стряпухой,
Будешь шить добротную одежду,
Будешь на ночь ты постель готовить. (стр. 50) И снова видим мордовское триединство в виде семейного треугольника двух мужчин и женщины, (эрзи, мокши и одной жены на двоих). Очень похоже на инструкцию по созданию нового мордовского этноса. А теперь представляем перевод эрзянской «Масторавы» А.Шаронова с эрзянского языка, этого же текста. Искажение эрзянского эпоса и безнравственный его перевод бросается в глаза с первых же строк.
И привел он Аву к человеку
И сказал ему:
- Вот, Эрзя, Ава.
Пусть она твоей женою будет,
Ты же, Эрзя, для нее будь мужем,
Будь ее защитником и другом.
Аве так сказал Создатель мира:
- Пусть он, Ава, будет муж твой строгий,
Пусть он будет, Ава, твой хозяин,
Пусть он, Ава, будет твой владыка,
Пусть он, Ава, будет твой хранитель.
Слушайся ты, Ава, его слова,
Воле его, Ава, покоряйся,
Исполняй, любя, его желанья –
И спокойно будет твое сердце,
Жизнью жить хорошею ты станешь.
Мужу так сказал Создатель мира:
- Будь ты, Эрзя, пахарь неустанный,
Будь ты, Эрзя, хлебороб усердный,
Будь ты, Эрзя, труженик-кормилец.
Так жене сказал Создатель мира:
- Будь ты, Ава, добрая хозяйка,
Хлопочи ты, Ава, перед печью,
Тки ты, Ава, холст и шей одежду,
Сохраняй порядок в своем доме… «Масторава» эрзянский народный эпос на эрзянском языке 1994 г. стр. 33. А.Шаронов, перевод автора. Заключение: Правительство Мордовии с его «ученым сообществом», активно скрывает тюркское происхождение и тюркские основы религии мордвы-мокши. Именно с целью сокрытия данного исторического факта мордва-мокша выдается близкородственным народом по отношению к эрзянам. По этой же причине понадобилась и фальсификация эрзянской национальной веры, сфабрикованная трудами Н.Мокшина, и, наконец, как завершение данного злодеяния, издание мордовского черного «эпоса «масторава»», в котором мордва пыталась совместить два совершенно не совместимых мировоззрения и две радикально противоположных религии. Искренне надеюсь, что мне удалось наглядно показать читателю коренные различия между двумя столь разными народами, противоестественно объединенными одним названием «мордва». Верю, что эрзяне, ошибочно считающие себя частью мордовского народа, вернут себе историческое самоназвание ЭРЗЯ, чем принесут огромную пользу всему эрзянскому народу.
Публикация носит исключительно исследовательский характер в рамках защиты истории и культуры эрзянского народа.
Пост N: 147
Зарегистрирован: 07.07.09
Откуда: Erzjan
Рейтинг:
0
Отправлено: 16.05.10 22:45. Заголовок: Я люблю и очень уваж..
Я люблю и очень уважаю Бориса Гребенщикова, и перегрызть провода(песня"Нога Судьбы", альбом "Сестра Хаос") и на хрена нам враги, когда у нас есть такие друзья!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
. 
. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума