Отправлено: 20.11.08 22:28. Заголовок: Сегодня я говорю на эрзянском!/Течи мон кортян эрзякс!
С сегодняшнего дня я всегда говорю на эрзянском!/Те чистэнть саезь мон свал кортан эрзякс!
Мне понравилась идея коми-пермяков: "Говорим по-коми!", когда движение в защиту коми языка призвало всех, кто знает и хочет знать коми язык, во всех "присутственных" местах говорить на коми языке.
Для эрзян это тем более важно. Особенно там, где эрзяне живут компактно. Настало время уважать свой язык, любить его, развивать его. Настало время сбросить с него клеймо деревенского языка, клеймо неразвитого языка. Мы его сохраняем, мы его развиваем! Мы его сохраним!
Нужно просто сказать себе: -Течи мон кортан эрзякс! Течинь чистэнть мон ней пачк карман кортамо эрзякс! Эрьва косо, эрьва мезде, эрьва кува!
Пусть представители других народов слышат звучание нашего языка. Пусть привыкают к его звучанию. Разговаривать на родном языке - это сейчас модно. Это сейчас классно! Это сейчас необходимо! Это нужно!
Надо утром сказать себе и другим: - Валске марто, эрзя! Валске марто, ялгат! Течи мон кортан эрзякс! Течинь чистэнть мон кортан эрзякс!
Эрзянский профессор Д. Цыганкин о роли родного языка:
Язык – бесценный дар, которым наделен человек. В нем одухотворяется весь народ и вся его история. Вот почему у любого народа в школе обучению родному языку отводится значительное время. Через материнский язык закладывается тот фундамент, который я назвал бы детством родного языка, его изучение прививает «культурность» (т.е. умение говорить и писать). Посредство родного слова от каждого детского сердца протягиваются нити к тому великому и вечному, имя которому – народ; к тайнам его языка, его культуре, славе его многочисленных поколений. Через родное слово ребенок становится сыном своего народа. Вот почему воспитывать и творить детство родного языка - дело весьма ответственное. Не зря К.Д. Ушинский придавал родному языку воспитательное и познавательное значение. Вспомним в связи с этим его вдохновенные слова о родном языке: «Не условным звукам только учится ребенок, изучая родной язык, он пьет духовную жизнь и силу родной груди родного слова. Оно объяснит ему природу, как не мог бы объяснить ее ни один естествоиспытатель, оно знакомит его с характером окружающих людей, с обществом, среди которых он живет, с его историей и его стремлениями, как не мог бы познакомить ни один историк; оно вводит его в народные верования, в народную поэзию, как не мог бы ввести ни один эстетик; оно, наконец, дает такие логические понятия и философские воззрения, которых, конечно, не мог бы сообщить ребенку ни один философ… Этот удивительный педагог – родной язык – не только учит многому, но учит удивительно легко, по какому-то недосягаемо облегченному методу» [Собр.соч., т. II, с. 558-559].
К сожалению, в практике работы эрзянских и мокшанских школ не всегда осмысливаются эти замечательные мысли большого русского педагога. Прямо скажем, родные мокшанский и эрзянский языки оказались на периферии родного детства. Они не стали языками обучения и воспитания, они лишь – предметы изучения. Есть национальные – мокшанские и эрзянские школы, но нет в них своих полноправных этнических языков. В связи с этим встает вопрос: «Как проблема развития умственных способностей мокшанского и эрзянского школьника увязывается с задачей выбора языка обучения? Какова роль родного языка при этом? Место его в этом процессе?» Прежде всего, выбор языка обучения не следует рассматривать как самоцель. В этой роли язык служит лишь средством приобретения учащимися научной суммы знаний и развития навыков логического мышления. Естественно, что выбор должен падать – при наличии возможности такого выбора – на тот язык, которым ребенок владеет в совершенстве, дает полную возможность воспринимать идею любой сложности, и в то же время любая элементарная идея останется для него пустым звуком, когда преподносится на недостаточно понятном языке.
Действительность знает несколько подходов к решению практических вопросов, связанных с выбором языка школьного обучения. Мокшанская и эрзянская школа в основном в своей работе учитывает то положение, что ребенок – эрзя или мокша – приходит в школу с вполне развитым мышлением, которое выражается в формах родной речи. Поэтому, на наш взгляд, наиболее рациональным и вполне оправданным надо было ввести такой школьный порядок, когда в течение всех лет обучения должно осуществляться на мокшанском и эрзянском языках, а в качестве особого предмета с первого класса вводится русский язык. С седьмого-восьмого класса возможен переход к русскому языку обучения по некоторым школьным предметам. Наше мнение основывается на том, что дети эрзян и мокшан в подавляющем большинстве случаев не владеют русским языком в такой степени, чтобы можно было начать обучение с третьего или четвертого класса на русском языке. Подготовительные классы, однако, в какой-то мере решают эту проблему, но пока что они дают 6-7 летнему ребенку лишь элементарные знания и навыки по русскому языку, что недостаточно для того, чтобы русский язык стал для него языком обучения. Почему все-таки эти знания недостаточны? В чем суть этого сложного явления?
Исследования современных психологов подтверждают, что мышление осуществляется только при условии его непосредственного объединения с языком, речью. Речь – это канал развития интеллекта, и через этот канал речевое развитие способствует развитию мышления. Если школьник не может облечь свою мысль в речевую оболочку, значит, в самой мысли есть изъяны. Кроме того, и это необходимо подчеркнуть, если восприятие слов не стимулирует мышление и внутреннюю речевую деятельность (часто это бывает при изучении чужого языка), то в этом случае обычно наступает так называемая «внутренняя мыслительная немота».
Исходя из этого, можно говорить о двух взаимосвязанных аспектах развития ученика на родном языке: речевом и умственном. Такова диалектическая связь развития речи и мышления. А теперь допустим, что эта связь прервана. К примеру, возьмем случай, когда ребенок хорошо владеет родным мокшанским, эрзянским языком, а обучение в основном ведется на русском, которым он владеет элементарно, а поэтому недостаточно, чтобы учить его на русском языке. Знание русского языка для него не стало инструментом познания, орудием мышления. В этом случае происходит нежелательное для ребенка нарушение неразрывного единства языка и мысли, налицо разрыв в последовательном процессе речевого и умственного развития ребенка. Русский язык не стал пока для него связующим компонентом этих двух взаимосвязанных аспектов. Опасно ли это? Да, и весьма. Последствия такого нарушения оказываются, конечно, не сразу.
Как бы нам ни хотелось, но реальность в данном случае такова, что ученик продолжает думать на эрзя или мокша языке, а его мышление на этой основе не может успешно развиваться, так как на нем он уже почти (кроме как лишь на уроке родного языка) не получает новых научных понятий; а то, что ему преподносится на русском языке, остается для него слабо доступным, поскольку он недостаточно владеет им практически. Некоторыми исследователями и практиками факт нежелательного явления в мыслительной деятельности ученика считается временным, впоследствии-де эта связь восстанавливается, но уже на основе русского языка. Однако это не совсем так. Подобное нарушение этой связи длится все-таки относительно долго, и за это время мозг ребенка перестает создавать необходимые целостные образы, картины реальной действительности. В лучшем случае формируется неполное, нечеткое и неясное представление. Такое нарушение диалектической связи является одним из тех факторов, когда эрзянский или мокшанский ребенок в ряде случаев не может воспринимать объяснения учителя из-за недостатка у него усвоенных языковых знаков чужого языка и отсутствия необходимого навыка. Он не может воспроизводить и продуцировать речь, так как у него слабы навыки знакообразования, и он не усвоил трансформационных правил чужого для преобразования внутренней речи во внешнюю.
Видимо, этот момент перехода от внутренней речи к внешней представляет наиболее трудный участок пути к выражению имеющейся мысли на неродном языке. По данным психофизиологов в начальный период приобщения детей к неродному языку слова русского языка во многих случаях вызывают в сознании лишь перевод на родной язык, поиск эквивалента в родном языке, т.е. они знакомы учащимся на уровне значения, но не на уровне смысла. Нечто подобное отмечается и у студентов национальных отделений пединститута и университета. Так, например, на первых порах у них крайне недостаточны, бедны ассоциации, вызываемые словом русского языка. Поэтому нередко тексты на немецком и английском языках они переводят на русский через посредство родных языков. Навыки воспринимать явления в формах родного языка и в этих формах выражать свои мысли и чувства обладают большой устойчивостью и сохраняют свою силу на всю жизнь.
Таким образом, наличие явления абсолютного речевого механизма на втором языке объективно приводит к педагогическому выводу о том, что до начала обучения на другом языке необходимо практическое овладение языком, овладения навыками восприятия и говорения. Элементарные навыки для этого недостаточны. Недостаточны потому, что непонимание учеником объяснения учителя или ложное понимание в силу субъективной смысловой догадки приводит в итоге к ослаблению внутренних мотивов учения, которое является основой развития познавательной самостоятельности ученика. Такова реальность эрзянской и мокшанской школы. И с ней нельзя не считаться. Самое главное в мокшанской или эрзянской школе – родной язык и литература. С них начинает школьник, входя в первый класс, ими должны и кончиться все школьные науки.
Отправлено: 09.05.11 15:08. Заголовок: Федеральный закон &..
- -Федеральный закон "О языках народов Российской Федерации" от 1991 года, который устанавливливает равноправие языков всех народов России, - Конституция РФ, где записано право свободы использования родного языка, обучения на нем, получения информации и т.д.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 34
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума